ЛЕТОПИСНЫЙ ВОРОНЕЖ

…Тогда по Русской земле редко пахари

‘покрикивали,

но часто вороны граяли,

трупы между собой — деля, а галки свою речь говорили,

собираясь полететь на добычу.

«Слово о полку Игореве»

Воронеж как город впервые упоминается в рус­ских летописях в 1177 году. Дата эта была сшязана с бегством с поля брани внука Юрия Долгорукого — князя Ярополка Ростиславовича в далекий и неизвест­ный Вороножь. Казалось бы, этот частный, не заслу­живающий внимания факт княжеской междоусобицы можно было бы опустить. Но в, нем как в капле Про­зрачной воДы. наглядно отразились противоречия той ’далекой эпохи. И в первую очередь мощные силы но­вой (северной) Руси в противовес южной Киевской Руси, постепенно сходящей со сцены политической бо’рьбы. Этот частный случай показал географию про­тивоборствовавших группировок — от Новгорода, Смо­ленска, Киева, Чернигова до Москвы, Рязани, Влади­мира и даже Воронежа.

После трагической и мученической смерти влади­мирского к’нязя Андірея Боголюбского (убит своими приближенными) согласно посмертной воле Юрия Долгорукого владимирский престол должен был пе­рейти младшим братьям Андрея — Михаилу и Всево­лоду Юрьевичам.

Собравшись на общенародном (вече, ростовцы, суз — дальцы, переяславцы, «віся дружина от мала до велика съехавшася к ВЪлодимерю» преступила крестное цело­вание и условилась призвать на жня’жение не сыновей, а внуков Юрия Долгорукого — М’стислава и ^Ярополка Ростиславовичей, племянников Андрея Боголюбского.

На том печевом собрании мнения разделились: од­ни стояли за Юрьевичей „(в оедоївном посадское. насе­ление) , другие — за Ростиславовичей (дружина, бгоя — ре и дворяне). Решающую роль в выборе князей сы­грали ря’занские до’слы Ольстин и Дедилец, расхвали­вавшие Мстислава и Ярополка. Их поддержал Борис Жидйславович, воевода умершего князя. Спешно было снаряжено посольство в Рязаінь к Глебу Ростйславо — вичу: «Хотим на место Боголюбе кого Ростиславови­чей, — мол’вили го’нцы, — твои’х шурьев».

Рязанский. князь был польщен. Со хвоей стороны он снарядил бирючей в Чернигов, где находились в то время его родичи. У черниговского князя Святослава Всеволодовича (будущего киевского князя, ОДНОГО 03 героев поэмы «Слово о полку Илореве»), как бы ожи­дая вестей с севера, находились и двое Юрьевичей — Михаил и Всеволод [8].

Получив вести из Рязани, князья порешили: — «Ли — б’о лихо, либо добро всем ‘нам, пойдем все четверо…». В’Перед выехали Михаил Юрьевич и мла’дший Ярополк Ростиславович, решив, что старейшему Михаилу до­станется владимирский стол, а Ярополку — что пред­ложат. Но в Москве; и’х «встретили ростдвцы и рассер­дились на братьев Боголюбского Михаила и Всс(воло — да, заявив: «Подождите в Москве!», а Ярополка

забрали с собой в Ростов Великий. Михаил Юрьевич не стал ожидать своей участи в Москве, с дружиной двиінулея во Владим’ир, где и затворился в горо’де. Ростовцы с суздальцами рассердились на своеволие князя. Овои города они считали. более дре’вними, мно­го старшие Владимира, полагая, что как пригород Вла­димир не достоин князя. Владймиїрцєв ’они обзывали холопами-ка>менщиками и обязали Ярополка осадить город и семь дней стояли ;под его креп;остны-ми стена­ми, грабя и сжигая окрестные селения. Не вы? держав осады, владимирцы заявили князю Михаилу: «Ми­рись с ними либо помышляй о себе!».

Князь согласился с ними: «Не погибать же вам

из-за меня» — и вместе с братом Всеволодом возвра­тился в Чернигов.

Взяв клятву с РюсткШавювичей, владимирцы откры­ли и>м городские ворота, торжественно ввели в храм Богоматери, где объявили Ярополка владимирским князем, а Мстислава — ростовским и суздальским.

Сев на княжение, Ярополк Ростиславович женился на дочери витебского князя Всеслаіва. Молодожены вен — чалйсь во Владимирском соборе 3 февраля 1175 го’да во вторник мясопустной седьмицы.

Ростиславовичи, воцарившись на княжение, тво всем слушались бояр. Все должности и .посредничество. роздали своей дружине, ‘приведенной с юга, не конт­ролировали ее деятельность. Дружина, чувствуя сво­боду действий, .стала притеснять людей, производила поборы. Сами князья из церкви Богородицы изъяли злато и серебро, редкие книги, иконы и все это пере­правили в Ряізань к своему родичу.

«Мы приняли князей по своей воле, утвердились с ними кре! ст’ЕЫ’М цешсЕс ї ї’с м; а они смотрят, на нашу волость как на чужую, будто они у нас на время сели, грабят не только всю волость, но и церкви, — роптали владимирцы. — Так промышляйте, братья!» — решили они.

Тайком от Ярополка жители послали гонцов в Чер­нигов к Михаилу: «Ты впук Моном ахов и старший из князей его рода, — заявили ему послы. — Иди на престол БоголюбакС’Го, а ежели Ростов и Суздаль не захотят тебя, ,мы на — все готовы и с божьей помощью никому не уступим!»

Михаил — согласился н вместе <е братом двин)улся в обратный путь. ЧергкгсЕокіш князь в помощь ому дал полк во главе с сыном Владимиром. По дороге во Владимир князь Михаил заболел, его уложили на но- ■с’плки и донесли до МсЫзы. Там его уже ожидал младший сын Ан)дрея Боголюбского Юрий вместе с владимирцами [9]. Во время обеда братьям сообщили, їчтю Ярополк, проведав о приходе Михаила, спешно выступил ‘с дружиной из Владимира навстречу недру­гу. Михаил та’кже выступил, стараясь опередить его.

Но их встреча не состоялась, «и божьим прамььслом минустася в лесех», — сообщала об их разминке ле­топись.

Прибывший в Москву Ярополк узнал, что Михаил

болен и находится на пути к Владимиру. Он срочно снарядил гонца к брату в Ростов: «Спеши отразить

малочисленных неприятелей от Владимира: я пленю их задк. нй отряд!» — сообщал он.

За пять верст до столицы Северной Руси княжеские дружины встретились. Миха’ил с честью одолел Мсти­слава и вошел — во Владимир. Это .произошло 15 июня ] 175 года. Мстиел-ав ушел в Новгород, а Ярополк бе­жал в Рязань к старшей сестре, которая была женой рязанского — к’нязя Глеба.

Стаъ владимирским князем, Михаил Юрьевич на — •вел в Б’О.’лостгг порядок, казнил главных убийц Андрея Боголюбского, съезд’ил — в Ростово-Суздальскую волость, Іпрн/мирллся с ними, поса’див на княжение в, Переяс­лавль бр. ата Всеволода, и вернулся во Владимир. •Жители города заволновались, требуя наказания Глеба рязанского и возврата всего награбленного Яропсхлком и Мстиславом.

Михаил. Юрьевич с дружиной >пошел войной на — Ря­зань. Но їв Москву явился «… князь Глеб рязанский іС ПОКЛОНОМ, ІЇ С мифом, и, с любовью, и шо всем *вину свою хворії, и что взял у шурьи сівоей… воз’врахцаше все назад н святую Богородицу, коие взял бяше у Во — лодпмерсхой церкви, и ино что и до книг все возвра­ти». Мир и согласие были воостано’вле’лы. В этот мо­мент К Москве Прибыл ‘НОІВ г о род — с ев е рс к и й князь Олег Святсс’Лябсвич (брат князя Игоря, героя «Слова»). Он доставил с обозом жен Михаила и В^севолФда. Возвращаясь домой, Олег напал на город Овири‘леіск, захваченный ранее Глебом рязанским. Рязанцы спеш­но выступили против Олега Святославовича, но были разбиты.

20 нюня в субботу на закате дня 1176 года в Го­родке ка Волге скончался князь, Михаил Юрьевич, /Прокняжив год и пять дней. Биографы оістаївили нам его описание: «… Ростом был мал и сух, брада уска и долга, власы долгие и кудрявые, нос нагнутый, вельми шзучен был писанию, с греки и латины говорил их язы — /ком, я>хо русским, но о вере .никогда прения иметь ;не хотела »и не любил». Похоронили его во Владимире ів церкви (св. Богородицы. Жители города присягнули князю Всеволоду Юрьевичу (он прокняжил до 1212 ♦года, войдя в историю, как Всеволод Большое ^Гнездо. Он также герой поэмы «Слово о полку Игореве»). ,Но •ростовцы и суздальцы не согласились с .владимирцами ш послали гонцов *в Новгороїд к ^Мстиславу Ростисла — !вс*вичу, прося его на княжение. Мстислав с гдружиной ‘поспешил fe Рсістов, но на реіке Юзе у городка Юрьева 27 — июня 1176 года был разгромлен Всеволодом и с ос­татками войска бежал в Новгород. Жители іВели^кого. Новгорода закрыли перед лим ворота, .молвив: «Ты, князь, ударил пятою в Новгород, пошел на зов ростовцев… Зачем же к нам идешь?»

Не.’солоно хлеба*вш‘И! ‘незадачливому ‘ ‘правителю пришлось уйти в Рязань, дде с 16 июня 1175 года. на­ходился его опалыный брат.

Можно лишь предположить, что Яро’пол? к /был на гранидах Ріуси с половецким полем, посещал русские горо’да на Дону и Воронеже, был на Великой (Вороне, то есть в го’родах Червленого Яра.

Город Воронеж «на окраине Руси, как считал иісто — рик В. Н. Татищев, возвел «… либо сам Святослав, княж’ивший до 1034 гоіда, либо его Племянник Ярослав князь Тмутороікансікий, ^ня’жи^вший до 1054 года». Возобновление этого города (вероятно, уничтоженно­го печенегами) было связано ‘с ‘тем, что в степях нача­ли господствовать половцы (русские называли их ко — манами, что означает «Светло-желтый», цвет пе:ска). Вытеснив печенегов, они стали хозяйствовать в істе- ‘ПЯ’Х, порой оседая И в МЄ/СТІНОСТЯ’Х, близких ‘к pyiQOKOiMy пограничью. В междуречье Волго-Дона, по свидетель­ству историка С. А. Плетневой, обитали донские ‘по­ловцы. Их разновидность «дикие половцы», (но ее мне­нию, проживала в пределах воронежского края, по соседству t бродникамй. С. А. Плетнева Ісчитала и. тех и ‘других изгоями общества. Селились они на русско — полсізецком пофаничье. В бассейне Дона С. А. Плет­нёва обнаружила 7 половецких погребений XII зека (*в основном на реках Хопре и Медведице).

Как горо! д Воронеж не упоминался в детописях с

1054 по :М17 год. Но эта не значит, что дк не сущест­вовал. Продолжавшаяся транзитная торговля Киева с Болгарией через воронежский край еще раз высве­тила роль русскшх вселений на. Ддну и Воронеже как стражей пути. Захват же шш>вцами этих терри­торий наносил ущерб торговле. Кроме того, во время зимовий половцы оседали в этих городах, вытесняя р’усских. В летнее (время они, естественно, уходили в степи .на кочевья.

Перея^шавский князь Владимир Мономах, с 1094[10] по 1113 год успешно воевавшей на юге Р’уси (с полов­цами, задумал в 1111 году разрубить одним ударом боюз южных и ‘восточных полоївцев* то есть союз Бо — •няка (битого им в ;1107 году) ‘со старым Шаруканем. Он убедил киевского князя Овятопол’ка Изя’сла’во-вича, •Давида черінигсівского, Ярослава, с их сыновьями зес — іной Л111 тода совершить йре^товый поход на врагов. Ипатьевская летопись Ііо’дробно сісветила его. Выйдя из Киева на санях в «1 неделю поста»*, дружина в «пяток» была уже на Суле, з субботу на ХЬроле, где, ,«сан‘и пометоша», на конях д’винулись далее. В воск­ресенье они! остадо*вишиісь на Пеле, на реке Голтве дождались черниговских воинов,, ,в среду на Воркжле целовали крест. Возложив надежду на Бога, «оттуда приидоша, м’ногие реки в 3 неделю іпоста и "поидоша к Доном в вторник». ,От Киева до Ворсдлы примерно 350 километров и это расстояние дружина преодоле­ла за, 8 дней, делая по 40—50 километров в ‘день. Да­лее, перейдя множество ре’к, (во вторник 21 .марта рус­ские дошли до До>на, преодолев более 900 кишометро’в. •Некоторые исследователи считали, что! князья были у Северсік’ого Донца. Это (заблуждение. 0;ни шли по рро — Т0рен? н0’м)у торговому пути йз К*ие:.ва в Булгар. Дето — іїисец в деталям описал приход к ^великому До;ну.

«Поидоша к Донови в вторник и оболчишися во бро­не и полки язрядиша и поидоша ко граду Ша>руканю и князь Володимер приставы лодки своя, едучи ‘пред полком оіетн -‘тршари и — коньдаки хреста чесного…» Навстречу им вышли жители города, поклонились, «выпеесша рыбы и вино». Дружина «перележаща дощь ту», а на завтра в среду (22 марта) к<поид’оша к Суг­реву и пришедше зажьгоша и».

Ря’д исследователей располагали города Шарукань гГ’Оугрр’в на реке ІСєверский Донец (Сугров — .на Си­дорове к ом городище, Шаруїкань — .на Теплинском го­родище, а Бали’н — на Маядком, правда, ©tao находит­ся на. Доіну). Историк ^края Л. Б. Вейнберг разме­стил их (в пределах Воронежского края,(Бал*и<н — Бе­лый Колодезь, Шарукань і— Лешев, Сугров — Тавров). В связи с тем что половцы к тому времени еще не по — решли к -оседлому образу жизни, вполне возможно, ■’что на зиму они. занимали русские населения. Мест­ные археологи д’ОТуїокали такой симбиоз. Э’того же ми е и и я п р ид ер ж к)в а. л с я д qp ев о л ю ц1и он’н ы й и сто р и к Ю — А. Кулаксвский, — полагавший, .что вмеісте с. русски­ми здесь проживали аланы.

Предав дерЄ’Вя:нніую’ ‘крепость .’Сугров ог, ню, русские в четверг.(23 ,марта) ушли, но на речке Дегъа, притом #іке Дола, их нагнали пешешцы и вступили с ними в [бой. 24 марта русские ‘победили их. (Речка Дегъа, ‘видимо, современная Девица или Ведуга, впадающие в Дон). По пути движения русской! дружины 27 марта на реке Сальниде (близ устья Оскола) состоялась вто­рая битва, с полавца. ми, где русіские сно’ва вышли по­бедителями и успешно возвратились. домой.

П’єсле смерти Святопо^/ка Изяславовича в 1НЗ го­ду Владимир Мономах стал даяжить в Киеве. ;К ве­ликому Дону в 1116 годіу он наира>вкч;л своего сына Ярополка, «и ту взя полон мног, и взя три грады по­ловецкие: Балин, Чешлюев, Юсугров и приведе с со­бою ясы, и жену положи себе. ясыню».

Старый Шарукань к тому времени, видимо, умер, его старший сын Отрок с ордой ушел в «Обгзы» на ‘Кав’каз, а младший Сырчан сістался в этих краях. Го­род Осенев заняли другие, племена, и по имеда их пра­вителя он был назван Чешлюев.

Каково же местотголожеяие этих городов? Их лока­лизацию следует искать исходя из этимологии слов и комплексного изучения источников. «Усугров» — тюркское слово, означающее: «Ус» — река, «іугор» :— крутой, высс«кий берег. .Некоторые исследователи счи­тали, что город Усугров * (Ю сугров, Сугров) мог быть расположен на крутом берегу Дона в райоре Маяцко — го горо’дища. Но уївьі! В 1600 году по указу даря Бо­риса Годунова на правом берегу реки Воронежа «деа сугровом броде» был заложен Успенский мужской монастырь на денежные дачи до’неких казанков. Оказы­вается, с XIII века на этом месте стояла небольшая колоколенка, так называемый «оплек», позволяющий вызвать в любое время перевозчика. Подобные речные яерсшрашы ‘учреждены ха, ном Батыем до 1252 года на Волге, Дону, в том числе и на Воронеже и Вороне. Возникла юна и на Суг:ровом броде, лежащем на тор­говом пути из Булгар в Киев. Город же Сугров разме­щался на правом берегу Дона в ‘черте современного города Се милахи. (В 1984—1988 <гг. отряд археологов Воронежского университета произвел раскопки этого городища). В летописное время ©то был руіоский го­род Огибень, захваченный половцами, он получил наз­вание Усугров. По его имени и названа на Воронеже переправа ‘через рему.

Город Балин скорее Всего был на, месте Маяцкого городища, ибо — слово «бал» означало холм, гора (см.: Мурзаев Э. М. Словарь народных географических тер­минов. Д1., 1984 с. 68). Здесь обитало аланское насе­ление. .Отсюда и привел себе жену-«ясы>ню» князь Ярополк.

Город Шарукань (Рукань, Чешлюев) располагался на| Дону на Борщевском городище. В древние времена здесь находился русский город Осеїне©, также оккупи­рованный поло! вцами (см.: Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1988, т. II). В начале XVII века (в 1613 году) на этом городище усилия-

* Подробное. раскрытие слова «Усугров» см. в книге: Мур — Э. М. Словарь народных географических терминов. 1984, с. 572, 582.

3. Зак. 3352 33

ми донских казаков был возведен Борщевский мо­настырь.

Последующие доходы русских князей 1111, 1116 гг. выбилд иоловцаз из этих городов «за Дон, за Воллу, за Яик», ибо уже летом,1120 года князь Ярослав, хо­дивший «на — половцы за До! н (и не обрет их, возвратися вгспять», как сообщала об этом летопись. 0‘днакэ вскоре восточные поло:вцы вновь возвратились в эти края [11].

В 1117 году жители города Белая Вежа (т. е. ко — зары, переселенные в X веде из Воронежа) пришли к Владимиру Мономаху и просили его расселить их по {другим городам, ибо от частых набегав кочевников жить стало невмоготу. Князь отдал им, как замечал воронежский летописец Е. А. Болховитцнов, городища на реке Боронеже, где они сделали для защиты от раз­личных нашествий «маяки, окопы за вышеупомянутым ‘казарским полем, дононе вддргмых». Место это — со­временный Акатов девичий монастырь.

В те годы часть беловежцев была поселена в ря­занской и черниговской землях; там также имеются городки по имени «Козарь». В 1147 году в рязанском Казаре (на левом берегу Оки) «ико, на святые Пятни­цы быша чюдеса! и исцеление многи». За этот го*д упо­минались и бродники, жившие в вер’хотьях Дона. Они мирно. соседствовали с донс. кой ордой половцев Токсо — бичей. И те и .другие были изгоями и Длились на русско-половецком пограничье (в районе современного Воронежа, а также на реках Вороне, Хопре и Медве­дице). В этих местах исследователь Г. А. Федоров — Давыдов обнаружил семь половецких погребений XII века.

Приток русского населения в пределы Воронежско­го края усилился именно <в этот период (наиболее

благоприятный для спокойной жизни и труда). С 1148 года русские летоп’иси впервые упоминали о го­родах Червленого Яра, сообщая, что сын Юрия Дол­горукого «князь же Глеб Юрьевич иде к Рязани, и быв во градех Червленого Яру и на Велицей Вороне и паки возвратися к черниговским. князем на. помощь».

Видимо, © этих же местах в 1177 году Яро’полк Ро­стиславович вербовал войско. для похода. на Москву и Владимир для рязанского князя Глеба, а заодно до­говаривался и с дикими половцами о походе на Все­волода Юрьевича.

Осенью 1177 года Никоновская летопись сообщала, что «князь Глеб рязанский поиде ратию к Москве и пожже Москву всю и град власть и села все. пленова — ше». Пользуясь отсутствием Всеволода (тот с дружи­ной ушел в Коломну), ‘рязанский. князь подошел, к Бо­голюбову, взял его, разграбил церковь, пленил людей, ■отогнал стада к Рязани. Узнав об этом злодеянии, Все­волод спешно направился навстречу войскам Глеба и в яйваре 1177 года встретился с ними на реке Колок — ше. Глеб, подкрепленный отрядами половцев, стоял на другой стороне реки. Около месяца «простояли они друг против друга, ожидая замороз’ко’в. 20 февраля 1177 года, когда замерзла река, началось ‘сражение. Всеволод первым направил передовой отряд на ‘д’ругой /берег против Мстислава. Этот отряд Всеволод укрепил пехотинцами, а сам с дружиной выютупил против Гле­ба, «… А Глеб, .перестояв мало, ваде Мстислава бежа — ще, и побеже, и Роман, и Игорь [12], и Ярополк. Всево­лод погна вслед его со всею дружиною, овех вяжуще, а иных секуще. Ту самого Глеба. руками яша, и сына его Романа, и шурина его Мстислава, и Бор. иса Жи — дигславича, и дружину его всю, а ‘поганый половцы избиша мечом и возвратися к Володимеру с победою великою».

Плененные рязанские князья жили на воле, сво­бодно общались с владимирцами. На третий день по­сле возвращения Всеволода жители города подняли восстание, требуя расправы над Ростиславовичами.

Князь вынужден был заключить пленников! в темницу, а в Рязань послал гонцов за Ярополком. «Аще ли не створите ми та’ко, ищу убо на ^вас со многими ©оин — ствы!» — заявил рязанцам владимирский князь.

Собравшись на вече, те рассудили так: «Сих ра­ди князей Ростиславичева и нашим князем беда бысть и изгибоша; идем ‘убо! в Воронож и имем его…».

Далее летописная строка сообщала подробности действий рязанцев по ‘поиску этого незадачливого кня­зя: «… отбежа бо князь Ярополк Ростиславич в Во­ронож,, ,и тамо прехожаще о’т града ‘во град от многие ‘печали и скорби [13] не ‘ведый. себя камо ся дети». Вы­ехав в Воронеж [14], рязанцы разыскали его «шедше в Воронож, изымаша его и вдоша въ Володимеръ ко князю Всеволоду Юрьевичу».

Факт существования на /правом берегу реки Воро­нежа (от ее устья и выше) более десятка различных городов ныне подтверждают археологические данные (это были города Червленого Яра). Историкам и крае­ведам известны Шиловское, Чижовское городища, городище на Акатовой поляне, древнерусское городи­ще Івозле стадиона «Диінамю», у санатория им. М. Горь­кого, Лысогорское, Белогорское, Михайловское и Чер- товицкое городища. На том месте, где в 1585′ году бы­ла возведена воронежская с’торожевая крепость, име­лось «старое городище». На месте этих городищ стояли укрепленные города. Селища и другие поселения в ра­счет мы не берем. Как видим, низовья Воронежа были густо заселены.

Ярополка, доставленного из Воронежа, поместили в темницу к остальным пленникам. Владимирцы на этом ше успокоились и потребовали от Всеволода ра­справы над Ростиславовичами. Предотвратить э’тот акт не смог даже черниговский епископ Порфирий, посланный киевским князем во Владимир. Осле! пив Ростиславовичей, Всеволод отправил Мстислава и Яро — полка в Смоленск. Сына рязанского князя Романа он отпустил, предварительно взя’в с него ‘клятву не вое­вать, с владимирцами. Старый и дряхлый Глеб, не по­желавший отдать город Коломну, был оставлен в тем — шице. На предложение Всеволода — отдать Коломну с пригородами он ответил: «ЛуТче еде умру, не иду». 31 июля 1178 гсіда он умер, вскоре скончалась и его жена, сестра Яронолка и Мстислава. Возвратившийся домой Роман Глебович с’пеш’но собрал дружину и вы­ступил с ней на поліовцев, которые за время, их плене­ния ограбили и разорили край. Летом 1178 года Роман настиг их на Большой. Вороне, разбил команов и воз­вратил пленных и награбленное.

Интересна дальнейшая судьба Ростиславовичей. «Приидоша к Смоленску в церкви Бориса, и Глеба на С’мядине, они щрозрели 5 сентября». ВІ знак этого чуда новгородцы к зиме fl 178 года призвали к себе на кня­жение М-стисла’ва Ростиславовича, а его брату Яр’опол- ку дали Новый Торжок.

Впоследствии с новгородской дружиной Мстислав ходил войной на чудскую землю, завоевал ее и с побе­дой — возвратился домой. Вскоре он заболел и 13 июня 1178 гада умер, похоронен в св. Софии «в притворе в Новгороде, в гробнице Владимира Ярославовича». Летописцы оставили дам его словесный портре’т: «Ро­ста среднего, лицом красив, всякою добродетелью ук­рашен и благонравен, любовь имел ко всем, раздавал богатую милостыню, снабжал монастыри, угощал чер­нецов и принимал их с любовью… был крепок на рати, всегда жаждал умереть за Русскую землю и за хри­стиан».

После похорон Мстислава на новгородский княже­ский стол был посажеи его брат Ярополк Ростиславо­вич, который вскоре был изгнан из города, правда не без участия Всеволода владимирского. Скончался оя в 1191 году от ран, полученных во. время осады Торжка владимирцами.

Такова судьба братьев, внуков Юрия Долгорукого, тесно связанных с воронежским краем.

Земля воронежская была своего рода буферной зо­ной, предохранявшей Рязанское к’няжество от шчевых народов. Эта земля выдвигалась далеко в степь, в Ди­кое — поле. Здесь в пределах Червленого Яра формиро­валось также княжество, о котором упоминал в-енгер — сжий путешественник и монах-католик Юл^ан, побы­вавший в этих мес? тах <в 1236 году [15].

ВОРОНЕЖСКОЕ КНЯЖЕСТВО В ГОДЫ

МОНГОЛО-ТАТАРСКОГО НАШЕСТВИЯ

Два чувства дивно близки нам —

В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам. Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва.

А. С. Пушкин

Смерть Чингизхана в 1227 году 1не дала (возмож­ности монголам предпринять последний «поход к «мо­рю франков». Его осуществил Батухан, сын Угедея, которому на курултае в 1235 году было указано овла­деть странами асов, булгар, кома, нов, мордаанов, ру — сов, саксинов. Ему в ’помощь было дадено 14 цареви­чей с многочисленными туменами (в каждом ‘тумене насчитывалось 10 тысяч человек). С предгорий Север­ного Алтая ‘и в*ерхо! вий Иртыша — монголы двинулись на запад. Об их, движении знали русские летописцы. Они сообщали о разгроме Волжской Болгарии «Избиша оружьем от старца до уного и до «сосущего младенца и >взяша товара множество, а «город их пожгоша огнем и всю землю ‘пленища». При движении татарских teoftcic.’«… земля стонала и гудела, а от многочисленности и щума полчищ «столбенели д[икие звери и хищные жи­вотные». Псйкорив Башкирию и Волжскую Болгарию, весной 1237 года хан «переправился через Волгу и дви­нулся по торговому пути из Булгар ‘.в Куябу на за^ад в сторону франков. На правобережье Волг» яергвый удар они нанесли по ‘поло*вцам и аланам. От берега ‘Волги к устью Дона <«обла{вной охотой» царевич’и Мон­ке и Гуюк (левый фла’нг) двинулись в половецкие сте­пи, на правом фланге "действовал Менпухан. Там они •сражались до осени 1237 года, дюцдя до берегов Чер­ного моря.^Против буртасов, мордвы и мокши воевали ‘отряды — Ба‘тыя,’ Орды, Берке, Вури и Куль’кана. Эта *война длилась все лето 1237 года.

Основные силы тяжелой и неповоротливой орды медленно продвигалась на зал ад к Дону. Они ожидали

Термин «Воронежское княжество» впервые употребил венгерский монах-юатолик Юлиан, посетивший Русь в

1235 году. Он бывал в Воронеже, который назвал Оргенхузин, Овхеїрух, Орнач. Княжество это располагалось от устья реки Воронежа до определенной черты, до села Чертови^кого.

возвращения ушедших «к морю ‘на в1сех команав» от­рядов чингизидов во главе с Субудай-багатуром. Поч­ти все русские летописи однозначно указали на первую остановку войск. Батыя при движении на Русь: «И пришедше сташа первое станом у О. нузе и — взята ю и оттоле послаша послы своя — жену чародеицу и два мужа кг нею ко ‘князем рязанским, прося у них десятины во всем». По-древнеуйгурски (тюркски) «унгуз», «угус» означает «вода». Поскольку торговый путь пролегал по воронежскому краю, где же здесь мог быть столь мощный источник воды? На карте воронежской обла­сти крупный выход природной воды и ныне имеется у поселка Н’ижний Кисляй. Родник там бьет из-под земли круглый год, он полноводен, не замерзает зимой. Его дебит составляет 250 ливров «в секунду. Этот ис: точник настолько водообилен, что сразу же образует Іречку Кисляй — ле’вый приток Битюга. Известен он со времен Золотой Орды. Мог ли он быть летописной Онузой? Ведь лежал он на пути движения монгольских войск. Думается, ч:то нет, ибо мазуринский летописец уточнял место остановки тапгар: «И ста на Воронежи и посла на Рязань к великому князю Георгию Игореви­чу рязанскому, прося у него десятины в людех и ко — нех». Как видим, Онуза была где-то в пределах «реки Воронежа.

Краевед из Тамбова П. Н. Черменский полагал, что летописная Онуза находилась на реке Узе (Узле), при­токе реки Челновца, впадающей в реку Цну [16]. Пово­дом для такого утверждения тамбовскому краеведу пйслужил доюумен’т «Выписка в Разряде о построении ноевых городов и черты», датированный 1681 годом.

В нем даны росписи татарских сакм, которыми они хо­дили войной на Русь. «По первой, из-за Волги, на Ца-

рицынской, и на Самарской перевозы, и через реку Дон на Казанский (читай «Казарский». — А. А.) ‘брод и на урочище Казар, ^де ныне город Воронеж, на Ря­занские и ‘на Коломенские и иные места. По второй, перешел Волгу, а Дона реки не дошед, промеж рек Хопра! в Суры, через Лесной и Лольный Воронеж на Ряские и Рязанские и на Шацкие іместа, которого сак — мою и Батый ‘в,’войну на Русь шол».

Видимо, последняя фраза этого документа и ввела многих ученых (в том числе П. Н. Черменского, крае­веда А. В. Кожемякина и писателя В. В. Каргалова) в заблуждение, будто бы О’н/уза располагалась в меж­дуречье Польного и Лесного Воронежа [17]. Их утверж-. дения ошибочны по следующим, весьма веским на наш взгляд, обстоятельствам: во-первых, эта «Выписка»

неточно формулировала маршруты движения татар (в основном давала их маршруты XVI в.; во-вторых, эго документ более позднего ‘происхождения, чем русские летописи, и Страдает погрешностей. Он упоминал Но­гайскую сакму (шлях) [18]. В 1237 году Батый не был знаком с этим путем. «Промеж Хопра и Суры» он мог пойти1 войной на русских только в 1239 году, когда ко­чевал в этих краях. В 1239 году он усмирял восстание мордвы (а заодно вторично пошел на Рязань и сжег ее),. В свой первый приход (в 1237 году) Батый «без­вестно» пришел на русские земли и к Ря’зани «дви­гаясь лесом».

Летописные сообщения об Онузе подкрепляются дру­гим достоверным русским источником — «Повес’тью о разорении Рязйни Батыем», созданным очевидцем тех грозных событий священником Евстафием Евстафь­евичем Короунс’ким. «Повесть» им написана по горя — чим следам (до 1252 года) <тех событий. Автор деталь­но вычислил местоположение войск противника: «…Ста на реке на Воронеже, на Онозе и взя ея пле’ном». Этот факт можно подкрепить еще одним достоверным сооб­щением — указанием венгерского монаха Юлиана, в 1237 году вторично посетившего «Русь. Он «собирал све­дения о движении татар на запад. Этот католи. к-иезу — ит писал: «Все войско,, идущее *в страны запада, раз­делено на четыре части. .Одна часть у реки Этиль на границах Руси с восточного края подступала к Сузда­лю. Другая же часть в южном* направлении уже напа­дала на границы Рязани, другого русского княжест&а. Третья часть остановилась против рёки, Дона, близ замка Оргенхузин (Овхерух), также княжества рус­ских. Они, как передавали нам словесно, сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ‘ними, ждут того, чтобы земля, реки и болота с наступлением ближай­шей зимы замерзли, после чего всему множеству ‘татар легко будет разграби’ть всю Русь». Юлиан, в. идимо, •пользовался сообщениями бежавших ‘перед Батыем лю­дей. Не дожидаясь встречи с татарами, он ‘возвратился в Венгрию. При этом он сделал интересную приписку, показывающую захват Батыем Онузы (Воронежа, Орна»ча, Орнаха): «Великий хан, сидя у себя в Орнахе, послал войска по разным странам… «к морю ‘на всех команов, которые и бежали fB венгерские кра>я. Третье войско, как я сказал, осаждает всю Русь». (Юлиан •просто не знал, что в. се части к зиме 1237 года соеди­нились в единое войско перед походом на Рязань.)

Замок против Дона монах назвал «Оргенхузин», за­тем, пользуясь другим источником, этот же замок назвал «сидя у себя в Ор’нахе». Он не мог предпола­гать, что все это находится в низовьях Воронежа. Твер­ской летописец уточнил венгерского монаха: «Зимо-

ваша под Черным лесом и оттоле ‘придоша безвестно на Рязанську землю лесом». Этим лесом мог быть Жи — ровский лес в низовьях реки Воронежа. Он является отрогами Усма. нского бора, уходящего далеко на север.

Ученые В. В. Каргалов, С. А. Анне’нский в своих исследованиях замок Оргенхузин однозначно помеща­ли на м<есте современного Воронежа. Критикуя их,

В. П. Загоровский писал: «Слова «Оргенхузин» или «Оргенузин» весьма далеки по звучанию от слова «Во­ронеж». Зато «Оргенхузин» очень ‘похож на летопис­ную «Онузу», где, по словам русских летописцев, оста­навливался в 1237 году Батый. Увидеть в упомянутых Юлиа’ном географических терминах — слово.«Воронеж» мы не можем».

Однако большинство местных краеведов с мнением профессора В. П. Загоровского не согласились.

Дав названию замка на реке Воронеж «против Дона» имена «Оргенхузин», «Орхенузин», «Овхерук», «Ор’нач», монах вложил *в них определенный смысл, коеюрый будет понятен, если раскрыть этимологию. каждого понятия. |На венгерском языке (он родственен дрёвнемонгольскому) «оргил» означает: острая верши­на, пик горы, а «хауз», «хавз», «хавуз» есть не что иное как пруд, ‘водоем, бассейн. Дословный перевод слова «оргенхузин» означало ‘«вода под горой», «горный водоем». То же самое понятие несло и — славо «орген­узин» («орген» — гора; «озён», «узинь» по-венгерски — поток). (В целом слово ‘переводится как гордый поток.

«Орнах, і«ор» — по-тюркски, ло-венгерски ■— ров, крбпостной вал, бугор, холм; «нахр» — река, канал. Вместе взятое «орнах», «орнач» означает: .крепостной рал над рекой. Все эти три названия присущи одному и тому же поселению. Но, поскольку носителями ин­формации для монаха Юлиана были венгры, болгары, аланы, то каждый из них это поселение называл на своем родном языке. Поэтому под именем Онуза, Ор — генхузина, Оргенузина, Орнача фигурировало одно и то іже поселение на реке Воронеже, для которого было характерно то, что всзле него из-‘под горки, хол’ма бил источник воды. Этим ИСТОЧНИКОМ МОГ ‘быть и ныне бьющий родник под университетской «горкой, над кото­рым ‘в 1585 году бы, ла возведена сторожевая крепость Воронеж. Теперь нам становится ‘вполне понятной и символика древнего воронежского герба, утвержденно­го 21 сентября 1781 года, на котором «щит разделен надвое: в золотом ‘поле двухглавый орел, а в красном ‘поле опрокинутый сосуд, из которого истекает река Воронеж».

В ту позднюю осень, приняв татарских послов, рязанский князь не впустил их в город, боясь согля-

датайстпва и шпионства. Он снарядил гонцов в Дронск, Муром, Коломну, Чернигов и Владимир, приглашая кня­зей к общему отпору врагов. Но не -все откликнулись на его приізьвв. Первым отказался князь Юрий Всево­лодович из Владимира. Собрав большое посольство к хану на Воронеж, князь Юрий Игоревич отправил из Рязани своего сына Федора. Прибыв на Воронеж, княжич просил Батыя, чтобы он не «воевал» Рязань. Приняв богатые дары, тот обещал не трогать рязан­скую землю, но грозился «^повоевать» русскую землю. «И стал просить у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе… и сказал князю Федору Юрьевичу: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей…». Князь посмеялся и ответил царю: «Не годится нам,

христианам, водить к тебе… жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть бу­дешь».

От такого дерзкого ответа оторопел хан и прика­зал убить рязанского княжича и его приближенных бояр, а тела их бросить на растерзание диким зверям и птицам.

Исходя из «Чертежа, изображающего древнюю Россию до нашествия татар», опубликованного истори­ком А. И. М’усиным-Пушк, иным в работе «Историче­ское исследование о ‘местоположении древнероссий­ского Тьмутора. канкжого) княжения» (Опб, 1794, с. 124), против города, В’оро. нежа указана ставка хана Батыя. Видимо, здесь возле Жировского леса располагался главный шатер монголо’-татарского войска. Ибо в глу­бине леса была обнаружена скудельница (братская могила) русских воинов. Там же было найдено и не­сколько греческих крестиков, хранящихся ныне в об­ластном краеведческом музее.

Дождавшись, когда морозы сковали реки Воронеж р Дон[19], ;хан Батый с многочисленным войском по

льду двинулся на север, на Рязань. Тогда-то, видимо, и был разгромлен русский город на Семилукском взгорье, на правом берегу — Дона. Раскопки этого го­родища, ведущиеся (с 1984 года археологами Воронеж­ского университета под руководством доктора истори­ческих наук, профессора А. Д. Пряхина, дали свиде­тельства существования несколбких ‘сменивших друг др’уга Поселков: эпохи ранней и средней бронзы

(II тыс. до н. э. — середина II тыс. до н. э.), скифско­го времени (IV—III вв. до н. э.) и большую серию материалов древнерусского периода (XII—XIII вв.). іПричиной гибели древнерусского (города было татаро- монгольское нашествие.

Есть предположение, что, разгромив городок на Дону [20], татары не тронули Воронежской крепости. На этот факт недвусмысленно указывали все. русские летописи, за исключением ‘Патриаршей и Голенищев — ской, в которых сказано: «Сташа первое станом по

Онозе и взяша ю и пожгоша». Более ’достоверный источник — «Повесть о разорении Рязани Батыем» от­рицал фа’кт уничтожения Онузы, подчеркивая: <«взя ея пленом». Этой же ‘мысли ‘придерживался и русский историк В. Н. Татищев, а ‘след за ним jE. А. Волхов, и — «тинов, указавший, что «град сей от них не был разорен. Напротив того, есть причина думать, что татары сде­лали при. сем горрде снисхождение».

Чудом спасшийся от татарской сабли и стрел слуга княжича Федора Апоница прибежал в Рязань и рас­сказал о гибели посольства в ставке хана. Князь Юрий Игоревич вместе с. союзными князьями выступил на юг для битвы с татарами. ‘«Сошедшеся у Воронежа з безбожным, узре’вшй бесчисленное множество, стали полки устраивать, .но едва могли устроиться татары всею ‘силою наступили и стали биться».

Е*сли ‘учесть, что средняя скорость движения глав­ных сил татар с обозами и осадными машинами по льду рек Воронежа и Дона составляла 15 километроз в День, то хан Батый от летописной Он’узы (Оргенхузи — на, Орнаха) выступил на север 17—18 ноября 1237 го­да. Три дня двлгалйсь они (вверх ‘по реке со скоростью 15 километров в день. По пути были уничтожены го- рода-крепости и поселки Огибень на — Дону, Животин — ,ное и Рамонь на Воронеже. На четвертый день (к полудню 20—21 ноября) главные силы (татар в рай­оне современного села Карачуна, а возможно, у села Погребища, встретились с русскими войсками. «И бысть ісЬча зла, и одолеша безбожній… и бежаша, кійждо 1во грады своя. Татарове же, разсверепевше зело, наипаче начаша воевати землю Рязанськую с ве­ликою яростію, и грады их разбивающе, и, люде секу — ще, и жгуще и плеіґующе».

Передовые отряды татар устремились за ^’бегущими русскими. Двигались они с несколько большей скоро­стью. Если даже предположить, что вслед за бегущими рязанскими войсками они устремились со скоростью 25 километров в де^нь, то (Оставшееся до Рязани рас­стояние татары преодолели за 15—16 дней[21]. Об этом походе летописцы сообщали, что шли они лесом, «пове­дав, что была взята территория до Пронська» [22], завое­ватели ’пленных «овы растинахуть, другие же стрела­ми растеляху в ня, а они опакы руцъ связывахуть».

6 декабря 1237 года монголы осадили Рязань, а 21 декабря она пала, ибо при взятии города были использованы градобитные цороки, и пороховые заря­ды. Были захвачены и разорены города Ожевск, Ольгов, Борисов, Глебов, Пронск и др. Монголо-татар­ское войско двинулось на. .Москву и Владимир.

В конце декабря 1237 года из Черн. иго’ва к Рязани подошел небольшой отряд князя Игоря Игоревича

вместе с воеводой Коловратом. Они застали город в дымящихся развалинах, «…великая церковь внутрь погоре. и почернеша. Не един бо сей град пленен бысть, но и иныи мно’зи. Не бе бо во граде пениа, ни звона, в радости место всегда плач творяща». Князь Игорь ‘принял срочные меры по захоронению погибших. Евпатий Коловрат в недельный срок собрал отряд в 1800 человек и с?.пеіііно ‘выступил вслед за ушедшими татарами. Он их настиг у Коломны в начале января 1238 года. У стен ‘г. орода состоялась «битва рязанцез с монголами. Воины Евпатия сражались мужественно, сам івоевода бился с монгольским батыро, м Хостшру — лом, которого он рассек до седла. Лишь после того, ка<к против воеводы были применены ‘пороки, он был убит.

Тело Евпатия Львовича Коловрата предано земле 11 января 1238 года в* рязанском соборе. На похоронах присутствовал и князь Игорь, который ‘привез с Воро­нежа тела погибших князей.

10 января пала Коломна, 20 января — Москва. Облавной охотой монголы ‘прошлись по северо-восточ — ной ‘Руси. ;Не дойдя до Новгорода, у Игнач-креста, повернули на юг. На семь ;недель задержались у Ко­зельска и весной 1238 года оказалась в воронежских степях.

Батухан действовал против команов в Дешт-и-кип — чак, Менгухан ушел в Предкавказье, где зимою убил предводителя черкесов Тукара, а Берке взял в плен Арджумана, К, Урем;баса и Капарана, военачальников половецкого племени беркути.

Лишь на следующий год (1239-й) Батухан вновь с царевичами Када’н, Бури, Бучек организовал поход на северные земли русских, в том числе "снова сжег и разгромил Рязань.

4. Зак. 3352