ПЕРВЫЕ ЛЕТОПИСНЫЕ СВЕДЕНИЯ О РЕКЕ

Слово "Воронеж" впервые упоминается в 1177 г. в Лавренть­евской, Ипатьевской и Никоновской летописях. В последующих летописных списках написание слова имеет вариации: "Вороножь" и "Воронажь". Историки единодушны в мнении, что речь в ле­тописях идет не о городе Воронеж, который был основан значи­тельно позже — в XVI в., а о реке Воронеж [69].

По вопросу о происхождении названия реки такого единоду­шия нет. Согласно исследованиям Воронежского историка В. П. За — горовского [5], в слове "Воронеж" трансформировано пока не най­денное имя Воронег, легендарного основателя города Воронежа на Черниговской земле в эпоху Древней Руси. Эту же мысль вы­сказал писатель Лев Успенский. Другая гипотеза принадлежит Санкт-Петербургскому исследователю А. И. Попову. Он счита­ет, что слово "Воронеж" представляет собой угро-финский и тюрк­ский гибрид. По-угро-фински корни "вир" и "вор" означают лес, лесной, а по-тюркски "оуноз" или "оноз" — воды. "Вороноз" с те­чением времени преобразовался в "Воронеж", что означает "река, протекающая в лесу". Наконец, у В. А. Прохорова [69] находим такое объяснение: в слове "Воронеж" есть общий корень со сло­вами "вороной", т. е. "черный". Исходя из понятия "вороной — черный", название реки толкуется как река "черных людей", т. е. хлебопашцев.

В ряде старинных документов р. Воронеж именовалась "Боль­шая Ворона" или просто "Ворона". Так, по свидетельству спо­движника Петра I вице-адмирала К. Крюйса, "…река Ворона у г. Воронежа не шире обыкновенного в городе канала, но так глу­бока, что 80-пушечным кораблям безопасно по ним плавать".

В глубокой древности, перед эпохой максимального оледене­ния, бассейн Воронежа непосредственно граничил с бассейном Камы, которая впадала в Каспийское море. Реку Воронеж тогда образовывали две древние реки: Праунжа и Пранерль. Исток Пра — унжи находился в районе Вологды, Пранерли — в Ярославской области (рис. 7).

Рис. 7. Схема гидрографической сети рек Воронеж, Дон и Волга перед максимальным Днепровским оледенением (по Г. Ф. Мирчинку)

О самой реке, как географическом объекте, впервые сказано в 1330 г. в Никоновской летописи. В этот год Мамай, собрав­шись походом на Русь, пришел к устью р. Воронеж и кочевал тут со всеми своими силами [4].

В 1389 г. по пути из Москвы в Константинополь в устье Во­ронежа был московский митрополит Пимен. Край поразил Пи­мена и сопровождавших его спутников полным одичанием: "ни где бо видети человека, точню пустыни велия и зверие множе­ство". Запустение царило здесь десятки лет.

По свидетельству летописцев, в ту далекую пору на рассмат­риваемой территории было множество полноводных рек и речек. В огромном количестве имелись родники, ключи и кладези. Многие реки можно было переехать только в верховьях и только в местах редких бродов. Большие пространства занимали "дрему­чие" леса, представлявшие собой труднопроходимую чащу, обыч­но 5-ярусного строения. По всему течению Воронежа, а также Лесного и Польного Воронежа, как следует из донесения воево­ды И. Биркина (1635 г.), находились откупные бортные ухожьи места, т. е. места, сдаваемые в аренду для бортного промысла — сбора меда диких пчел.

Формально р. Воронеж числилась в пределах Рязанского кня­жества до 1521 г., когда Рязань окончательно потеряла независи­мость и вошла в состав Русского централизованного государства. Фактически же река вошла в его состав несколько раньше — в конце XV в. Об этом свидетельствуют документы о встрече пред­ставителя правителя г. Кафы (Феодосии) посла Алакозя (1501 — 1502 гг.). В Подонье граница Русского государства в 1574 г. на­чиналась от низовьев р. Воронеж и от р. Усмань [5].

Первое дошедшее до нас описание реки, составленное без­ымянным автором в 1627 г., приведено в "Книге Большому Чер­тежу" [18]. О р. Воронеж в ней сказано:

"А ниже Девицы с Нагайской стороны пала в Дон река Воро­неж.

Река Воронеж вытекла от Шатцкого и от Рясково уездов, от реки от Пора, а река Пора пала в реку Оку, под Тереховым мо­настырем, с нижней стороны.

А выше города Воронежа, вверх по реке Воронежу, с Нагай­ской стороны, пала в Воронеж речка Усмань, от Воронежа 20 верст.

А выше Усмана 25 верст, с Нагайской стороны, пала в Воро­неж речка Ивница, под Стольною поляною.

А выше Ивницы 5 верст пала в Воронеж речка Злягощь.

А с правой стороны, выше Злягоща 20 верст, пал в Воронеж Бол Колодезь".

И это практически все, что знали о реке в начале XVII в. Ка­ких-либо количественных характеристик о водности, ширине и глубине реки и ее притоков в этом описании нет, как нет и в предшествующих летописях и писцовых книгах. Поэтому о пол — новодности и размерах реки в то время можно судить лишь по косвенным данным. Известно, например, что первые суда на реке были построены в 1641 г., т. е. на полстолетия раньше стро­ительства в г. Воронеже русского военного флота. В летописи 1640 г. по этому поводу говорится: "По высочайшему указу царя отправлены из Москвы в Воронеж судовые мастера Лотвинов и Иванов для постройки судов. Воронежскому воеводе приказано, как вода вскроется, отпустить на судах 5 тысяч четвертей[2] хлеб­ных запасов в Азов" [4]. Видимо, водность, ширина и глубина русла реки позволяли строить тогда крупные суда. Развитию су­достроения способствовали отправки в низовья казачьего Дона "царского жалования" — продовольствия, оружия, боеприпасов ("донские отпуска").

О месте начала судоходства на реке, что также характеризует ее водность и размеры, можно судить по записям в летописи 1660 г.: "Велено стольникам Симеону и Ивану Хитрово с двумя полками солдат отправиться из Козлова (г. Мичуринск) на су­дах, там устроенных, и на пути взять в Воронеже хлебные запа­сы. В Козлове на пристани Лесного Воронежа велено заготовить 500 стругов, для чего в Козловский уезд велено было послать стру­говых, якарных, кузнечных и работных людей сколько надобно" [4]. Таким образом, можно утверждать, что судоходство, пусть даже по полой воде, в те времена начиналось от г. Мичуринска.